воскресенье, 27 февраля 2011 г.

Город...



«Путешественник, прогуливаясь в любопытстве по тихим улочкам, оценит их провинциальное спокойствие и неяркое очарование деревянного зодчества, проникнется неторопливостью здешней жизни. Особенно хорошо в Весьегонске осенью, когда увядающие листья сплошь устилают улицы, освещая городок нарядным желтым светом. Гость не сразу узнает, что любуется городом, которого, в сущности, нет. А то, что он видит, - лишь осколки былого Весьегонска - богатого купеческого города утраченной страны России. Потому что то место, где некогда находился Весьегонск, много лет назад поглотили воды рукотворного Рыбинского водохранилища.
Какой это был город! Старожилы и сейчас вспоминают ту, прежнюю жизнь. Город тогда и назывался по-другому - Весьёгонск или, как говорили в старину, Весь Ёгонская, от весей - племени финно-угорской группы, населявшего этот край в давние времена. В 1913 году здесь проживало 4300 жителей, в уезде - 186800 человек. Главным занятием горожан была торговля, из которой первое место занимала торговля хлебом. Кроме хлеба торговали мануфактурой, железом, солью, рыбой, маслом, яйцом, корьем, ягодами. В год в уезде проходили четыре ярмарки. Самой крупной считалась Крещенская Богоявленская, продолжавшаяся 21 день. Оборот уездного торжища доходил до 1 миллиона рублей. В крупных селах базары шумели каждую неделю.
В сельском хозяйстве важное значение занимало молочное животноводство. На богатых лугах Мологи коровы нагуливали жирное молоко. В начале ХХ века уезд давал не менее 200 тысяч пудов масла в год, которое продавалось даже в Лондоне, а в 1910 году масла разных сортов - сливочного, чухонского, парижского, русского - произвели 500 тысяч пудов. Пять крупных и множество мелких сыроварен варили сотни пудов сыра. Куриные яйца считали на миллионы - по 10-12 в год. Льна в 1907 году вывезли 188800 пудов, в том числе за границу. Льняное масло продавали ведрами.
Богатели и от леса. По запасам деловой древесины Весьегонский уезд занимал четвертое место в губернии после Осташковского, Вышневолоцкого и Корчевского (ныне также несуществующего) уездов. Ежегодно заготавливалось до 1 миллиона корней леса.
Была развита и промышленность. Перед революцией в уезде насчитывалось 4 винокуренных завода, 2 лесопилки, 18 мастерских и один завод по выделке кож, 1 паточный завод, 116 кузниц, одна механическая и 121 водяная мельница, 8 кирпичных заводов. В деревне Огибалово процветало гончарное производство. Об огибаловских гончарах говорили так: «Не боги обжигают горшки, а те же огибаловские мужики». В Черницыне жили бондари, в Ильинском - колесники, в Мартынове и под Красным Холмом - сапожники, в мастерстве не уступавшие кимрским. Не счесть было селений, которые славились столярами, плотниками, сапоговаляльщиками и другими мастеровыми людьми.
Просвещением и лечением жителей занималось земство. В 1909-1910 годах в уезде работали 187 земских школ. В городе были мужская и женская гимназии. Уездная медицина располагала шестью больницами на 90 коек, в которых практиковали 7 врачей, 6 фельдшеров и 7 акушерок.
Открывшийся в начале ХХ века Народный дом выполнял функцию театра, здесь ставились пьесы российских и зарубежных авторов. А в канун революции в Весьегонск пришел синематограф. Его построил пароходовладелец Николай Родин. Блещущий огнями электричества кинотеатр «Форум» держался преимущественно на американском репертуаре - немых картинах с участием Мэри Пикфорд, Дугласа Фербенкса, Чарли Чаплина.
Для развлечения горожан в Весьегонске был устроен Общественный сад с танцплощадкой. Зимой заливали каток размером с футбольное поле. Ежевечерние гулянья происходили также на главной улице города - Ярославской, освещавшейся тремя десятками керосиновых фонарей.
Так жили люди в одном из уездных городов Тверской губернии. Весьегонск развивался, постепенно проходя все стадии общественного развития. Конечно, будет преувеличением сказать, что всем весьегонцам жилось равно прекрасно. Как и везде, здесь хватало бедности, несправедливости, пьянства, мракобесия, суеверий. Но проблемы постепенно решались. Мало кто в уезде мечтал о сметающем все вихре революции.
Февральскую буржуазно-демократическую революцию в Весьегонске приветствовали. Власть взяли в свои руки пользовавшиеся поддержкой населения эсеры и кадеты. Об октябрьском перевороте узнали не сразу. Власть большевиков пришла сюда лишь в конце января 1918 года на штыках - вместе с делегированным из Твери комиссаром Долгиревым и двумя сотнями солдат стоявшего в Красном Холме 299-го запасного полка. Так началась новая эпоха Весьегонска - советская, принесшая городу почти полное уничтожение.
В конце 30-х годов началось строительство гидроэлектростанции под Рыбинском. Молодой советской республике нужна была электроэнергия для новых заводов. Самым простым способом получения энергии посчитали строительство Рыбинской ГЭС, для которой выбрали место при впадении реки Шексны в Волгу. Новая гидротехническая система потребовала затопления огромных территорий, переселения сотен тысяч людей и переноса и даже уничтожения многих населенных пунктов. Но кто думал тогда о людях! Так началось создание Рыбинского водохранилища, которое раскинулось на стыке трех областей - Тверской, Вологодской и Ярославской.
Девятнадцатого сентября 1939 года вышел Указ Президиума Верховного Совета РСФСР о переводе районного центра из города Весьегонска в село Кесьму. Весьегонск, с 1775 года носивший статус города, согласно Указу становился рабочим поселком Овинищенского района. Десятью годами раньше был ликвидирован Весьегонский район. Его западная часть отошла к Сандовскому району, северная, замоложская, - к Вологодской области, а запад ушел под воду.
Опубликованный в газетах Указ правительства не стал для весьегонцев неожиданностью. Работы по переносу города начались еще летом, когда сюда прибыли заключенные Дмитлага и приступили к выпиливанию дубовых рощ в пойме Мологи. Работами руководили люди в погонах из НКВД. Штабеля бревен долго лежали никому не нужными, часть потом ушла под воду.
«Естественно, жители Весьегонска восприняли Указ правительства без радости и воодушевления… Покидать старые гнезда никому не хотелось. Ходили слухи, что город переносить не будут, а возведут вокруг него плотину… Но слухи так и остались слухами» (из книги Б.Ф.Купцова).
Жителям города предложили разбирать свои дома и переносить их на колхозные поля. Для этого нарезались участки одинакового размера. Переезд начинался трудно. Все знали, что жить придется фактически на песке и первые годы уйдут на повышение плодородия почвы. Если раньше жили как на золотом дне - благодатных заливных берегах кормилицы-Мологи, то переселяться приходилось на желтый песок, на котором растут только сосны.
В помощь переселенцам власть давала по 5 тысяч рублей. Этих денег хватало на наем рабочих для разборки домов, подвод для перевоза и сборки срубов. Такие «мелочи», как настил полов, кладку печей, обустройство усадьбы и прочее, приходилось выполнять на свои средства. Немалое число весьегонцев предпочитало вовсе бросить родовые гнезда и уехать куда глаза глядят. Многие устраивались в Москве и Ленинграде. Это была уже вторая волна «эмиграции» весьегонцев. Первая произошла вскоре после революции, когда город, не дожидаясь экспроприации и выселения, а то и ареста, покинуло купечество и дворянство.
Переселение происходило медленно. На 13 октября 1939 года в городе было разобрано всего 7 домов. Первыми на новое место переехали Поленовы, Башаровы, Афанасьевы, Вицентьевы… Большинство остальных боялись трогаться в зиму. Ждали весны 1940 года. В этом последнем предвоенном году и произошел основной перенос города. Разбирали все, в том числе и булыжные мостовые, но перевозили только деревянные дома. Каменные, которых в уездном городке было немало, на новом месте не собирали. Кирпич шел на фундаменты домов. В основание перевозимых жилищ были положены также мраморные и гранитные плиты с кладбищенских памятников, камни от разрушенных храмов. Кирпичная кладка будто сопротивлялась. Раствор был такой прочный, что камни разбивали с трудом. Иногда блоки выдерживали в воде и лишь спустя время их удавалось разделить на части. А пожилые одинокие люди вовсе остались без жилья. Сил и средств на переселение не хватало, богадельни советская власть ликвидировала. Одни пошли по миру, другие отправились в последний путь. Всего на новое место было перевезено около 600 домов. Наступил 1941 год.
«Приход этого рокового для нашей страны года не принес с собой радости и для сотен юных весьегонцев, учившихся многие годы в прекрасном здании бывшей гимназии. Последний раз они провели здесь свой новогодний школьный вечер. А во время зимних каникул они с грустью прощались с дорогой альма матер, помогая перевозить школьное имущество» (из книги Б.Ф.Купцова).
Школьникам приходилось покидать построенное в 1907 году, как тогда казалось, на века великолепное здание с большими классами, двусветным актовым залом, высокими потолками, хрустальными люстрами, обилием света, центральным отоплением. Многие бегали смотреть, как идет разборка школы, и очень переживали. В их числе был и ученик десятого класса Борис Купцов. В своей книге он с горечью пишет: »Гимназию вполне можно было бы не разбирать вплоть до весны 1941 года, тем самым дать возможность двум выпускным классам доучиться в лучших условиях, ведь вода залила город лишь в июне 1943 года».
«В один из зимних дней взорвали массивную соборную колокольню (здание собора было уже разобрано). Она рухнула на торговую площадь, подняв облако снежной пыли. От тяжелого глухого удара задрожала земля.
…Город буквально пустел на глазах. К весне от бывшего Весьегонска остался обширный унылый пустырь у Мологи с грудой битого кирпича, белеющими пнями выпиленного городского сада и березовых аллей по улице С.Перовской. Повсюду среди рыжей прошлогодней травы и зарослей крапивы виднелись кучи всякого мусора и прочего хлама. Печальное зрелище!» (из книги Б.Ф.Купцова).
Вода наступала на город медленно, но все же быстрее, чем ожидали весьегонцы. Уже переехав на новое место, они продолжали засаживать на прежних местах огороды. Так было в 1941, 1942 и 1943 годах. Только урожай 1943 года собрать не удалось. Он остался под водой, ведь в этом году пришла настоящая, «большая», вода. Она поглотила старый Весьегонск и еще много деревень: Задний Двор, Средний Двор, Мышкино, Холмищи, Сосновка, Горка Вторая, Вауч, Бор, Заполек, Орлец, Озерки, Работкино, Лекма и ряд других населенных пунктов. Подсчитано, что зеркало Рыбинского водохранилища, занимающее площадь примерно 4650 квадратных километров, вытеснило около 25 тысяч крестьянских хозяйств. Совсем исчез с лица земли город Молога, находившийся в 60 верстах ниже Весьегонска по течению Мологи».
Марина ШАНДАРОВА http://www.tverlife.ru/news/12022.html